— Вы меня спрашивали? — хрипловатым контральто осведомилась Карина, и Артур физически ощутил исходящие от неё флюиды ужаса. — Вы из милиции?

— Вот моё удостоверение. — Тураев ещё раз продемонстрировал красную книжечку.

На лбу у Карины выступила испарина, и Артур даже удивился. Чего она так боится? Неужели действительно причастна к гибели Старшинова? Но каким же образом она заставила собранного, волевого человека покончить с собой? Загипнотизировала? Подмешала снадобье в пищу или вино? И по чьему заданию, интересно, действовала эта сучка?

— Я сейчас отпущу клиента и вернусь, — мёртвым голосом произнесла Карина. — Зачем ему ждать, правильно? Одну-две минуты…

— Поторопитесь, пожалуйста.

Артур не очень-то доверял ей и в то же время не имел оснований жёстко контролировать действия колдуньи. Он явился не для официального допроса, а для разговора, не имея на сей счёт никаких распоряжений, и потому не лез на рожон.

Скорее всего, думал Тураев, она удерёт — в старых домах всегда имеются чёрные ходы. Но даже если Карина сейчас исчезнет, Тураев убедится наверняка — она виновна, причастна, осведомлена. Личность установить — не проблема, и давно уже пора это сделать. И выяснить, чем этот салон занимается помимо указанного в рекламе. Как ни крути, а визит этот был нужен…

— Конечно-конечно!

Карина попыталась улыбнуться, но зрачки её, расширенные и сероватые, свидетельствовали о полуобморочном состоянии. Кончиком языка колдунья облизала покрытые несмываемой помадой губы.

Она почти бегом кинулась по коридору, и вскоре мимо Артура прошагал длинный прыщавый парень. «Интересно, от чего его здесь заговаривали?» — подумал Артур, усмехаясь. Клиент откровенно осмотрел его, пожал плечами, кивнул на прощание Тураеву с администраторшей и потянул на себя начищенное медное кольцо, заменявшее ручку кованой двери.

Тураев ожидал, что следом за посетителем выйдет и сама Карина, но она не вернулась ни через две, ни через пять минут. Тураеву неожиданно стало весело — так и есть, сбежала! Ничего лучше не придумала. Неужели надеется, что милиция её не отыщет? Да у Артура с этого самого момента доказательств её вины, пусть косвенных, стало куда больше, чем было прежде.

А вот в нормальной спокойной беседе вряд ли удалось бы расколоть колдунью по всей форме. Ну, ходил к ней стареющий дядечка-судья, лечился от импотенции и депрессии. И что с того? Не она же его с лоджии сбрасывала, правда? Само собой, будь дядечка нормальный, он сюда не обратился бы. А раз у него не все дома, мог выпрыгнуть из окна. Пусть психиатры разбираются, отчего да почему. А Карина делала доброе дело — снимала с него порчу, возвращала мужскую силу…

Артур ещё некоторое время наблюдал за элитарными золотыми рыбками в огромном аквариуме, изучал непременные образа на стенах, но, в конце концов, обратился к застывшей, как истукан, администраторше.

— Как вас зовут? — От звука его голоса женщина вздрогнула.

— Лилия Олеговна.

Толстуха потирала пухлые ладони одна о другую, будто мыла руки или согревала их. Наверное, потому она и любила именно эти цветы — всё-таки тёзки.

— Лилия Олеговна, проводите меня в кабинет Карины. Боюсь, не случилось бы чего.

В чаду свечей и курительных палочек Артуру сделалось тошно. Впечатление усиливали тёмные скорбные лица, пристально глядящие со стен. Он вспоминал, что недавно видел такие же в квартире Анжелы Субоч, в серванте Илоны Имшенник. Да, ещё в приюте, где раньше жила Валя Черенкова…

Когда они с Лилией Олеговной шли по коридору к двустворчатой резной двери, Артур уже представлял, что увидит там. Администраторша семенила рядом и пыталась заглянуть ему в лицо. Наверное, пыталась понять, в каком расположении духа находится майор милиции и что он будет с ними делать.

— Карина, можно? — спросила Лилия Олеговна, постучавшись, но никто не отозвался.

Женщина повторила и вопрос, и стук; потом растерянно взглянула на Тураева.

— Разрешите!

Артур толкнул средневековую дверь плечом, и створка неохотно отошла вглубь комнаты. Лилия шагнула за ним.

Карина сидела в громадном кресле за столом, под распятием, и смотрела на них, но уже ничего не видела. Профессия привила Тураеву массу полезных привычек. Он научился чувствовать почти по-собачьи, и поэтому мгновенно уловил миндальный запах. Подойдя поближе, он развернул старинную лампу, осветил лицо Карины и увидел на её губах крохотные ранки, из которых уже не сочилась сукровица.

Колдунья ушла из жизни, как положено, приняв яд — неумело раскусила ампулу с цианистым калием. Сделала это практически сразу же после того, как кабинет покинул прыщавый юноша. Вот этого Артур от Карины никак не ожидал…

— Что?! Что случилось?!!

Лилия Олеговна хлопала глазами и, забыв о приличиях, дёргала Артура за рукав белого плаща.

— Успокойтесь, — тихо попросил он. — И не кричите — по крайней мере, пока. Всё-таки она вам не дочь и не мать.

Тураев взял Карину за запястье, убедился, что пульса нет, и на всякий случай проверил сонные артерии. Впрочем, это было лишнее — резиновая гибкость руки обмануть не могла. Ничего более не объясняя администраторше, он взял с другого кресла какую-то чёрную тряпку и набросил её Карине на голову, поверх шапочки, прикрывая лицо.

— А-а-а-а-а!

Лилия Олеговна, не вняв просьбе Артура, пронзительно закричала, повернулась и, спотыкаясь. Побежала вон — совсем как Анна Лукинична Вьюшина в Строгино. Поняв, что коллег придётся вызывать ему самому. Артур вышел, плотно прикрыл дверь и направился в холл, где был телефон. На душе у него было легко и пусто — только почему-то захотелось чипсов с пивом.

Невероятно длинный день, начавшийся в Упорном переулке, заканчивался на Новослободской. Он вместил в себя столько, сколько иной раз не вмещали недели и месяцы. Лилия Олеговна навзрыд ревела за своим столом, уже не обращая внимания на майора Тураева, который, ни слова не говоря, поднял трубку и набрал нужный номер.

После того, как уже третья любовница покончившего с собой человека ушла вслед за ним, Артур окончательно убедился — девицы подчиняются командам из единого центра. Центра, которому чем-то очень помешали Евгений Субоч, Кирилл Железнов и Гавриил Старшинов.

— Скорее всего, самоубийство Гавриила Степановича действительно обусловлено его связью с Кариной, которую в действительности звали Натальей. Наталья Борисовна Швец, семьдесят седьмого года рождения. Бывшая массажистка, приехала в Москву из Волгограда. Позавчера вечером она покончила жизнь самоубийством, приняв цианистый калий. По этой причине мне не удалось поговорить с ней, но эта беседа и не имела бы серьёзного значения…

Тураев и братья Старшиновы сидели в баре при Теннисном центре, отыграв каждый по два гейма и приняв душ. Четвёртый парень из их компании, поняв, что он здесь лишний, деликатно удалился под благовидным предлогом. Собравшиеся за крайним столиком говорили тихо, почти шёпотом, хотя в эти утренние часы бар был практически пуст.